– Ты не можешь подарить мне свое бриллиантовое колье, – услышала я протесты герцога.

– Прими его, пожалуйста, любимый! В залог моей любви и вечной верности.

– Это слишком дорогое ожерелье. Я уже слышал о нем. Король отдал за него состояние. Бесценные бриллианты чистейшей воды, целая дюжина!

– Поэтому я его тебе и даю. Это колье – самое ценное, что у меня есть. И да, когда-то мне подарил его Людовик, но с его стороны это была лишь демонстрация королевского великодушия, а не знак искреннего расположения. Его расположение отдано другим. Поэтому я имею право подарить его тебе с легким сердцем и большой любовью. – Умоляющим голосом королева заключила: – И ты не можешь не принять его, Джордж!

Становилось все увлекательнее. Я буквально приклеилась ухом к стене. Все было точно как в романе! Там королева тоже дарила своему возлюбленному бриллианты! И ничего хорошего из этого не вышло. Именно после этого началась вся нервотрепка с кардиналом и королем. Бриллианты послужили, так сказать, выстрелом.

– Тогда я беру его в знак нашего вечного союза, – нежно сказал Джордж.

«Лучше не бери, – подмывало меня крикнуть через стену. – От него одни несчастья!» Но, разумеется, я ничего не крикнула.

– Я всегда буду носить его у сердца, – продолжал Джордж.

Ясное дело, на шею эти камешки не повесишь, все сразу увидят. Но бриллианты и так принесут кучу неприятностей, по крайней мере если все пойдет как в романе: Ришелье пронюхает, что колье у королевы больше нет, что она подарила его любовнику. Он немедленно сообщит об этом королю и подговорит его приказать королеве надеть бриллианты на бал-маскарад, что приведет к доказательству неверности королевы, ведь колье-то у нее уже не будет. А чтобы она не смогла перед балом его быстренько на время вернуть, Ришелье прикажет украсть его у герцога. Это сделает одна таинственная дама. Но д’Артаньяну с друзьями удастся прямо-таки в последний момент вернуть колье.

Хм, очень все странно. Бал будет на самом деле. Но кто же та таинственная дама? И кто д’Артаньян? И какую роль во всей этой истории играю я? Я сосредоточенно размышляла, но только пока свидание рядом не пошло по второму кругу.

– О, моя дорогая! – стонал Джордж. – Как ты прекрасна! В этот раз я не буду торопиться, обещаю тебе.

Только этого не хватало. С пылающими ушами я отступила на шаг от стены. Тем не менее все звуки были слышны так же отчетливо. Сидеть тут до самого конца было невозможно, и я решила спуститься вниз и взять на кухне что-нибудь перекусить. Тихонько выскользнув в коридор, я на секунду остановилась и прислушалась. Звуки из спальных покоев доносились и сюда, но сильно приглушенными.

Внезапно в затылке появился зуд.

* * *

– Что ты там делаешь? – спросил кто-то с лестницы. Я вздрогнула. Дед Анри! Зуд однозначно предупреждал об угрозе – его нельзя подпускать ближе, иначе он тоже услышит шум, тогда все откроется и королева подвергнется серьезной опасности! Не то чтобы он мог намеренно выдать ее, для этого он был слишком милым стариком, но, по моим ощущениям, он страдал уже некоторой рассеянностью. Он мог проболтаться по неосмотрительности, да к тому же в неподходящей компании.

Я помчалась в галерею, чтобы его отвлечь.

– Ах, вы вернулись? А Мари сказала, что вы заночуете у боевого товарища!

– Да, я так и собирался, – сказал он. Освещенное пламенем свечей, его лицо выглядело свежим и порозовевшим, казалось, он был в приподнятом настроении и, судя по запаху, уже пропустил пару бокальчиков вина. – Я сейчас опять туда пойду, мой товарищ только что перелил в декантер еще одну бутылку превосходного критского красного с первоклассным букетом. Но сперва мне нужно захватить кое-что, о чем я совершенно забыл.

– Да? И что же вы забыли? Могу я чем-то помочь?

Он окинул взглядом лестницу и пол.

– Это лепестки роз?

– Э… да. Мы с Мари хотели… кое-что проверить. Э-э-э… не будет ли в доме лучше пахнуть, если разбросать повсюду лепестки роз.

Дед Анри сморщил нос, принюхиваясь.

– Не слышу никакого запаха.

– Да мы тоже уже поняли.

Он беспомощно почесал в затылке. Седые взлохмаченные волосы торчали у него во все стороны.

– Что же я хотел сделать?

– Вернуться к другу.

– А сюда я зачем пришел?

– Вы хотели прихватить еще одну бутылку вина, – сказала я, испытывая угрызения совести. Подло было с моей стороны пользоваться его забывчивостью, но ничего другого не оставалось, если я не хотела подвергать опасности королеву.

– Ах, вот как, – он растерянно взглянул на меня. – Но вино же внизу, в погребе.

– Точно. Я спущусь с вами, и мы сможем вместе выбрать подходящую бутылку.

Так мы и сделали. Вооружившись фонарем, мы спустились по крутым ступеням в винный погреб, где я по пути сметала в сторону паутину, вздрагивая при каждом шорохе, раздававшемся из темных углов. Знакомый звук, это копошились мыши. И все-таки я мужественно не двигалась с места, ожидая, пока дед Анри, что-то тихонько бормоча себе под нос, изучал винные запасы. Наконец он вытащил пыльную, запечатанную красным воском бутылку.

– Вот то, что нужно. Критское вино с первоклассным букетом.

Покончив с этим, мы вернулись в холл, где дед Анри вдруг резко остановился.

– Вспомнил! – воскликнул он. – Я хотел взять с собой саблю! Ту, с которой я прежде сражался.

– Ту, что висит в гостиной?

Он кивнул.

– Подождите, сейчас принесу.

Я уже бежала вверх по лестнице. Сабля висела на видном месте на стене, прямо напротив картины, изображающей что-то вроде схватки или сражения. До этой минуты я к картине не присматривалась, потому что находила ее ужасно жестокой. На ней людей протыкали мечами и нанизывали на копья, кто-то болтался на виселице – на каждом сантиметре полотна кого-то убивали. Место действия было буквально залито кровью. Я понятия не имела, что за бойня там изображалась, но для деда Анри событие на картине, очевидно, точно так же, как и сабля, имело особое значение. Я сняла оружие со стены, держа его от себя на почтительном расстоянии. Сабля неожиданно оказалась тяжелой и, видимо, очень острой. Озноб пробрал меня при мысли о том, сколько же людей нашли свою смерть по ее вине. Я осторожно несла ее перед собой на вытянутых руках. Проходя по галерее, я прислушалась к звукам, которые доносились из коридора, ведущего в спальные покои, – второй акт еще действительно не закончился. Я поспешила вниз.

– Большое спасибо, – сказал дед Анри, когда я в холле вручила ему саблю. Из хозяйственного помещения он принес полотенце и обернул его вокруг клинка. – Раньше у меня были к ней ножны. Но в Варфоломеевскую ночь они пропали. После той ночи я никак не мог собраться с духом и приобрести новые, потому что намеревался никогда больше не использовать саблю по назначению.